Радостно выкинув накануне резиновые сапоги, 3 июля около восьми утра мы с Катюшей встретились в терминале Внуково.
"Чего я взяла лишнего?" - Катя недоуменно смотрела на вес моего рюкзака. "Чего я не доложила?" - вторила ей я. "На месте узнаем", - мы нервно улыбались, даже в общих чертах не представляя себе, что нас ждет впереди.
Пять часов лета и мы в аэропорте Емельяново. Нас встретил Ванька - друг Кати, ведущий солист Красноярского театра оперы и балета. Они когда-то работали вместе (он тогда танцевал в одной из московских трупп), а потом Ванька решил вернуться на родину и поднимать балет там. Если же отбросить все регалии, то останется удивительно светлый, живой и интеллигентный человек, глядя на задорный огонек в глазах которого и самому хочется вскочить и начать что-то творить. Встретил нас с пакетиком красноярских конфет, водрузил на одно плечо один рюкзак, на другое - другой (даром что щупленький с виду), решительно отметя все наши возражения, и носился с нами до позднего вечера, пока мы ждали
явления Христа народу появления Сашки на машине, который должен был везти нас до Ергак.
Саша явился где-то ближе к полуночи, с пятью брикетами эскимо на палочке и невинной обезоруживающей улыбкой.
Компания отбывающих в Ергаки была в полном сборе: Сашка, один из двух организаторов нашего лагеря, Димка, старший инструктор, которого я с перепугу сначала приняла за охранника :), Наташка, волонтер, как и мы, и мы с Катюхой.
"Теперь я за вас спокоен", - Ванька сел в такси и уехал домой.
Мы тоже погрузились в машину и двинулись в путь.
Наташа, до того страдавшая на тему "курить хочу, ни у кого сигаретки не найдется?", теперь сменила пластинку на "есть хочу". Народ наташины капризы стоически игнорировал. "Только бы не в одной палатке с этим чудом в перьях", - думала я. Вскоре Наташа стихла - отключилась на заднем ряду и до конца поездки была сонной и на удивление тихой. (Забегая вперед, скажу, что уже в лагере мы все как-то попритерлись. Наташка оказалась не такой ужасной, какой показалась нам сначала. Не без тараканов, но - кто из нас может похвастаться полным их отсутствием?)
Бессонная ночь. Разговоры о том о сем, сменившиеся сонной тишиной - и только Шевчук что-то шепчет из динамиков. Я слушаю играющую в десятый раз "Это все" и вспоминаю студенческие годы, когда эта песня была едва ли не гимном моей тогдашней жизни. В зеркале заднего вида я слежу за Сашкиными глазами, которые периодически соловеют и норовят сомкнуться, а он усиленно их трет и жмет на педаль газа, будто это способно придать ему бодрости. Спустя несколько часов мы останавливаемся на стоянке возле какого-то мотеля и спим в машине до утра. Во всяком случае, пытаемся спать, насколько позволяют затекающие конечности, скрученные в затейливые узлы и бублики. А утром, с десятого, наверное, сигнала будильника, Сашка окончательно просыпается, включает зажигание и мы продолжаем свой путь, перекусив по пути в узбекском придорожном кафе.
В низинах лежит белый туман. По обочине тянутся березовые рощи - тоненькие, белые-белые, с зелеными нежными кронами. Хакасия. Рощи сменяются бескрайней степью, желто-зеленой, с курганами и холмами, покрытыми редкой низкой порослью. Они такие бархатистые на вид, что их хочется погладить: